Piplz.ru - Сайт о людях и для людей!
Сайт о людях - биографии знаменитостей, статьи, новости.
Навигация
Меню
Разделы сайта
Опросы
Какая информация на сайте Вас заинтересовала?

Фотографии знаменитых людей
Биографии исторических личностей
Биографии современных знаменитостей
Новости из жизни публичных людей

  Поиск




Астафьев Виктор - биография, факты из жизни, фотографии, справочная информация.


Новые жанры

Параллельно Астафьев создает циклы малых полухудожественных жанров, объединенных темой благодарной памяти (жизни, людям, помогшим духовно укрепиться автору и герою, "малой родине"), и просветленного, но не изжитого страдания: повесть-притча "Ода русскому огороду" (1972), лирические миниатюры и короткие рассказы-воспоминания "Затеси" (1-e отд. изд. - М., 1972; печатаются с 1960-х до настоящего времени, "Континент", 1993, № 75, "Новый мир", 1999, № 5, 2000, № 2 - о Николае Рубцове), пов. "Зрячий посох" (1981; вторично присуждена Государственная премия СССР, 1991), в основе которой письма к Астафьеву его друга, критика А. Н. Макарова.

"Печальный детектив"

Начиная с 1980-х гг. меняются акценты в осмыслении Астафьевым современной русской жизни и русского характера, жестче и непримереннее становится память (последние главы "Последнего поклона" с картинами быта спецпереселенцев, коллективизации). В романе "Печальный детектив" (1986), вызвавшем острую дискуссию, распад, деградация, повсеместное торжество зла утверждаются как доминирующие черты современного советского общества, а в русском национальном характере, хотя и остаются "необъяснимая русская жалость", "жажда сострадания", стремление к добру, преобладают "безалаберность", попустительствующая злу, "покорность", нравственная пассивность (цит. по кн.: "Улыбка волчицы", М., 1990, с. 213, 169). Тщательная фиксация героем, бывшим оперуполномоченным, примеров патологической преступности, экстремальных нарушений человеческих законов, морали призвана показать хаос, социальную энтропию современной жизни (налицо переоценка ценностей: маргинальное становится центральным, запрет - нормой), однако написанная в стиле жизнеподобия, "террористического реализма" (по определению одного из критиков) жизнь люмпенов, бандитов, отбросов общества не переплавилась в объемную худож. картину. Полюс добра (в образе милицейского работника, искалеченного в борьбе с преступниками) оказался невыразительным, стертым, недоразвившимся типом современного Дон Кихота.

Природа зла

В русле тех же тенденций (по материалу и составу идей) - один из лучших рассказов "Людочка" (1989): смерть того, кто изнасиловал безропотную (и повесившуюся после этого) Людочку, - в кипящей трубе-канаве городского отстойника, сам этот отстойник, среда обитания и привычный пейзаж городской окраины, предстают символом разложения, всеобщего одичания и агонии: рассказ прочитывается как современная антиутопия (по самой природе жанра не сводимого к сгущенному описательному натурализму); только боль автора и острота неприятия зла как бы восстанавливают нарушенную норму и снимают вопрос о его тотальном торжестве. Разрастание зла в художественном мире Астафьева во многом объясняется этической позицией писателя, не признающего метафизическую природу зла, он не перестает удивляться каждому злому поступку и низкому движению души. Астафьев - редкий в 20 веке художник, избежавший прививки "диалектики добра и зла" и отказавшийся принять его неизбежность.

"Прокляты и убиты". Военный антиэпос

В романе "Прокляты и убиты" (кн.1-2, 1992-94, не окончен; в марте 2000 Астафьев сказал о прекращении работы над романом) писатель возвращается к теме испытания человека на войне. Плотское, телесное переживание жизни - отличительное свойство реалистической поэтики Астафьева - определяет характер такого испытания: голодом, холодом, непомерным трудом, физической усталостью, болью (см., напр., главу "Темная-темная ночь" из "Последнего поклона"), и, наконец, страхом смерти; способность достойно их перенести служит знаком нравственной стойкости и внутренней состоятельности героя. В романе "Прокляты и убиты", как и в повести "Так хочется жить" (1995), телесная природа становится только низом, вместилищем животных инстинктов, утробой, дискредитацией "идеального" в человеке, и одновременно - средством обличения антигуманного и безбожного коммунистического режима, поставившего человека в унизительные, нечеловеческие условия (сверхнатуралистическое описание быта запасного стрелкового полка в кн.I; страшные подробности форсирования Великой реки - Днепра в кн.2).

В этом романе писатель переписал и переосмыслил многие страницы своей внутренней биографии, впервые в постсоветской литературе создал образ десакрализованной народной войны 1941-45. Роман развел по разные стороны почитателей Астафьева - см. например, ст. И. Дедкова "Объявление вины и назначение казни" ("Дружба народов", 1993, № 10).

Этическая и эмоциональная доминанта романа двойственна: с одной стороны, оплакивает героев, переживших невыносимое и оставшихся людьми, с другой, их поступки страдания - как участников бессмысленной бойни, лишенной признаков и пафоса войны Отечественной, священной, как бы обесцениваются, остаются этически неоправданными. Ниспровергая идеологические клише, Астафьев устраняет не только героические, но и всякие внеличные высшие мотивации поступков своих героев. Двоится и образ самой войны: она ужасна сама по себе, но в неменьшей степени - как именно эта война, обобщенный результат действий бездарных генштабистов, тыловиков, ради собственных наград обрекающих на гибель миллионы людей.

Роман "Прокляты и убиты" вместе с повестью "Так хочется жить", "Веселый солдат" (1998) - своего рода антиэпос военных и послевоенных лет. Темы правдоискательства, добра и любви, "горького" праздника жизни становятся сопутствующими или переключаются в публицистический план. Тоска по справедливости и лучшей жизни заставляют писателя с гневом и яростью обличать бездарных генштабистов, тыловиков, мелких и средних начальников, преступно безучастных или коверкающих судьбы простых людей. С какой-то самоистязательной пристальностью запечатлевает Астафьев xaoc, рвачество, волчьи законы, убогое прозябание, унаследованные современностью: "И все злей, все неистовей, все вороватей делаются российские люди" ("Так хочется жить" // "Знамя", 1995, № 4, с, 109). В публицистике 1990-х годов социально-нравственное состояние общества также рисуется в апокалиптических тонах как проявление общей деградации.

Согласно завещанию был похоронен в родном селе Овсянка.