О себе Жозе Сарамаго говорил, что он, прежде всего, португалец, затем житель Испании и лишь потом европеец. Вот его автохарактеристика: человек сдержанный, скептик, не пытающийся нравится всем и сразу. И не особо жалующий тех, кто пытался... Во всех произведениях Жозе отчетливой линией проходит мотив сострадания, чувства тревоги за современное общество. Сарамаго говорил: «Мои книги нужно читать вслух. Тогда вы почувствуете ритм, потому что они — печатная устность. Это письменный вариант историй, которые люди рассказывают друг другу».Португальский писатель родился в 1922 году в маленьком поселке Азиньязи неподалеку от Лиссабона. Изысканные, очень сложные тексты Сарамаго даже пытливому читателю вряд ли выдали бы простое и скромное крестьянское происхождение их автора. В 1924 году семья переезжает в Лиссабон. Школа, технический колледж, перспектива работать автомехаником... Если бы по вечерам Жозе не посещал лиссабонскую библиотеку, где перечитал всю европейскую классику, полюбил слово и научился ценить его, — перспектива оказалась бы единственной реальностью.
В 1947 голу вместе с рождением дочери Виоланты появляется на свет и первый роман Сарамаго — «Земля греха». Молодой автор берется за написание еще нескольких книг кряду, но неожиданно понимает, что ему нечего сказать... На целых 20 лет исчезает Жозе из португальской литературы. Этот поступок характеризует его, прежде всего, как честного человека: литератор, особенно прозаик, должен познать жизнь, прежде чем сесть за письменный стол. Может быть, поэтому никому, даже себе, не льстящий Сарамаго добился европейского признания достаточно поздно, часто говоря о себе с иронией: «Умри я в 60 лет, вышло бы, что я не написал ничего». Если не считать, добавим от себя, публицистики: в начале семидесятых Жозе работает в вечерней газете Diaiio de Lisboa в качестве редактора отдела культуры.
Творчество этого писателя многогранно и противоречиво. С одной стороны, Сарамаго был убежденным марксистом и даже вступил в коммунистическую партию. Его политические убеждения отчетливо проявляются в двух романах, переведенных на русский язык и изданных еще в советское время — «Поднявшиеся с земли» (1982) и «Воспоминания о монастыре» (1985). С другой стороны, талант Сарамаго никак не укладывается в прокрустово ложе марксизма. Даже в этих двух упомянутых романах ярко проявилось умение автора «вживаться» в мысли и чувства своих персонажей, убедительно описывать дух конкретной эпохи.
«Воспоминание о монастыре» собирался экранизировать Федерико Феллини, но не успел... Зато в 1990 году в миланском театре «Ла Скала» по роману была поставлена опера пол названием «Бальтазар и Блимунда». Действие происходит в XVIII веке. Роман весьма реалистично воссоздает специфическую атмосферу тогдашнего конфликта между мистиками, иерархами церкви и монархами.
Вышедшая в свет книга не на шутку рассердила Ватикан своими антиклерикальными выпадами; но самое сильное негодование католической церкви, с обвинениями в кощунстве, вызвал опубликованный в 1991 голу роман «Евангелие от Иисуса». В папской булле книга была трактована как «богохульная, которая издевается над исторической правдой и извращает характеры главных персонажей Нового Завета». Тем не менее, роман был переведен на 25 языков и два десятка раз переиздавался на родине. Оказалось, что интерес читателей менее всего связан с деформацией евангелических героев или едкими описаниями современных политиканов и нуворишей. Все дело в стиле! Одно из самых ярких проявлений таланта Сарамаго — склонность к философскому осмыслению действительности. Неслучайно писателя привычно причисляют к направлению «магического реализма», сравнивая с известными латиноамериканцами — Борхесом, Маркесом и Кортасаром. От подобных аналогий португалец, впрочем, предпочитает открещиваться: его, мол, куда больше впечатляет Сервантес и Гоголь.
В 1995 году Жозе Сарамаго был награжден премией Камеса, а три года спустя — Нобелевской премией по литературе с любопытной и двусмысленной квалификацией — «за работы, использующие притчи, подкрепленные воображением, состраданием и иронией, которые дают возможность понять иллюзорную реальность».
Никто, кроме ватиканской администрации, не оспорил его права войти в сонм лучших писателей столетия. И хотя Сарамаго как-то горько обронил, что «иногда, кажется, легче добраться до планеты Марс, чем достучаться до сердец современников», его собственный опыт опровергает это пессимистичное высказывание.
Скромные биографические данные писателя, избегавшего шумихи и скандалов, совсем не дают представления о глубине его убеждений и размахе гражданской деятельности. Лишь его коллеги, португальские писатели, с которыми Сарамаго свела работа в издательстве утренней газеты Diario de Noticias, заместителем главного редактора которой он стал в 1975 году, могли свидетельствовать о нем как о личности неординарной и в определенной степени фанатичной. Нуждающийся в деньгах, Жозе мог годами не выходить из дома, поглощенный переводами сочинений Пера Лагерквиста, Ги де Мопассана, Льва Толстого, Шарля Бодлера, высоко оцененными критикой. Сам он говорил, что занимается переводами для того, чтобы «динамизировать культурную жизнь Португалии». Личная жизнь также не оставляла лакомого кусочка для глазастой прессы. После развода в 1970 году Жозе вторично женился на португальской писательнице Изабель де Нобрега. Третий брак с испанской журналисткой Пилар дель Рио был заключен в 1988 году. И что здесь можно раздуть, о чем поведать бульварным читателям?.. «Я всегда пытался просто жить, принимая жизнь такой, какова она есть, не драматизируя события, не пытаясь всякую мелочь выставить в ореоле скандала, — резюмирует писатель. — В равной степени я отказываюсь и романтизировать сам процесс написания своих книг. Я просто методично работаю, пишу примерно по две страницы в день. Идея, которая рождается в моей голове, чаше всего носит иррациональный характер — таким образом, моя работа заключается в том, чтобы найти для идеи наиболее рациональное воплощение. Я не пишу отдельные сцены, как некоторые авторы, или сразу финал, а всегда соблюдаю последовательность — иными словами, начинаю сначала, предоставляя возможность фактам самостоятельно выстроиться, сложиться в определенный рисунок».
Вместе с тем, Сарамаго, по духу пессимист, как он сам признавался, считающий, что мир охвачен слепотой, — всегда занимал активную гражданскую позицию, будучи известен как один из наиболее последовательных антиглобалистов. «Кому служит так называемый мировой порядок? — не уставал гневно вопрошать он в многочисленных устных и письменных высказываниях. — По крайней мере, он выгоден не тем двум миллиардам людей, которые живут сейчас за чертой бедности. Подумать только, каждые четыре секунды на планете от голода умирает человек! Последствия налицо: США жаждут и будут диктовать законы на планете. Империя уже пришла — вот она, а трусливый мир рукоплещет ей... Но кто посеял ветер, пожинает бурю».
На вопрос, какова роль Европы в современном мире, Сарамаго без тени политкорректности отвечал: «У Европы нет роли. Это старая дама, которая старается скрыть свою дряхлость под многослойным гримом, в зависимости от обстоятельств и необходимости. И люди слишком поздно осознают, что утратили все основные свободы. Зато — в качестве компенсации — у них есть развлечения и хлеб. Чтобы не бунтовали».
Еще два года назад писатель был убежден: мир переживает сейчас феномен экономической глобализации. По мнению Сарамаго, это новая форма тоталитаризма, при которой люди продолжают наивно думать, что, участвуя в голосовании, они могут что-то изменить.
На вопрос, почему Жозе выступает на стороне антиглобалистских движений, писатель давал простой и ясный ответ: ему не нравится тот международный порядок, который ускоренными темпами формируется на нашей планете. Хотя наука и технологии достигли небывалого уровня развития, позволяющего решать многие неразрешимые в прошлом проблемы, сегодня в мире больше несчастья, чем когда бы то ни было. «К сожалению, я не вижу новых политических идей, способных изменить жизнь человечества к лучшему. А что касается религиозного фанатизма, то даже представить себе страшно, куда он может нас завести», — резюмирует Сарамаго.
Жозе может показаться скучным политиканом, без устали толкающим популистские лозунги в массы. Это совсем не так. Этот человек был не лишен того тонкого остроумия, которое вкупе с талантом и создает подлинную писательскую славу. Вот лишь немногие из обширного компендиума прекрасных афоризмов, принадлежащих его перу: «Если не можем жить совсем как люди, постараемся жить не совсем как животные»; «Дверная ручка — это протянутая для приветствия рука дома»; «Без будущего настоящее ни на что не годно, его как бы и вовсе не существует»; «Трудно не жить с людьми, а понимать их»; «Арака — всегда в той- или иной степени форма слепоты»; «На Земле — 7 млрд людей; все мы разные, но все — дубликаты друг друга».
Стоит полностью отключить в крупном городе свет на одни сутки — и начинается хаос. Сарамаго-писателя интересует человек, волею судьбы оказавшийся в такой вот пограничной ситуации — между порядком и хаосом. Он увлечен психологией человеческих отношений в кризисный момент, когда никто не знает заранее, как поведут себя люди.
О собственном творчестве Жозе говорил так: «Я никогда не смог бы написать роман, не затронув в нем хотя бы один из волнующих меня вопросов. Книга для меня — место, где я размышляю о мире, о жизни, об обществе, об истории, о времени, прошедшем и настоящем. И, конечно, о будущем. Поэтому литература в моем понимании — это пространство для размышлений».
Аля творчества писателя характерны удивительная полифония, прихотливые переплетения смыслов в тексте. Аналоги «упрятаны» внутрь повествования, и читателю доставляет особое удовольствие разгадывать, кто же говорит: персонаж или сам автор. Его умение пользоваться словом просто завораживает. Жозе — принципиальный борец с инерцией языка. Нет ни единого фразеологизма, идиомы, устойчивого словосочетания, из которого он не скроил бы «одежду» для своих мыслей. Он то и дело ломает устоявшиеся и ставшие штампами смыслы, рождая новые понимания.
Удачнее всего Сарамаго характеризует такое его высказывание: «Чудесен и блажен язык наш. Чем больше выкручивают его и ломают, тем больше он способен сказать... О, если бы узаконить выворачивание фраз наизнанку, какой удивительный мир сотворили бы мы!». Подобным же образом Сарамаго экспериментировал и со всей своей литературной реальностью, переворачивая с ног на голову привычные и, казалось бы, бесспорные вещи.
Роман «Слепота» он считал лучшим своим произведением. Эта книга остается и самой популярной в читательской среде. Речь в ней идет о загадочной эпидемии слепоты, охватившей жителей безымянного города безымянной страны. По решению властей больных свозят в загородную больницу, где они находятся под присмотром армейских солдат. Главные герои — не избежавший болезни врач-окулист и его жена, имитирующая слепоту, чтобы остаться с мужем, — ищут крупицы порядка в мире, который неудержимо охватывает хаос.
В фантастическом романе-притче «Перебои в смерти» (2005) Сарамаго смоделировал совершенно невозможную ситуацию, когда в некой стране (в которой легко узнается Португалия) перестают умирать люди, потому что смерть — один из главных персонажей романа — возмутилась неблагодарным к себе отношением. Увы, по отношению к Сарамаго, столь ярко ее описавшему, смерть оказалась более «благосклонной»...
В середине января 2008 года писатель был госпитализирован в стационар, расположенный в двух километрах от его дома на острове Лансарот — возникли осложнения после воспаления легких. Жозе покинул этот мир 18 июня 2010 года. Как это часто бывает, лишь после смерти писателя стала ощутима его значимость как личности, вся весомость сказанных и написанных им слов. Решение о создании музея — места паломничества для молодых авторов и почитателей таланта Сарамаго, а также тех, кто разделяет его политические и социальные взгляды, — возникла незамедлительно... Вдова Жозе, журналистка Пилар дель Рио, уже успела рассказать в интервью португальской газете Publico о том, как будет устроен дом-музей писателя. Пилар желает, чтобы была доступна не только библиотека, где представлены книги, которые Сарамаго собирал при жизни, но также и его рабочий кабинет. «В доме обязательно будет пахнуть кофе, — фантазирует дель Рио, — ведь мы будем предлагать хороший португальский кофе всем посетителям». Через открытую гостиную можно будет пройти в сад... Здесь сохранены все деревья и цветы, которые Жозе старательно выписывал в течение жизни со всех уголков мира. Кажется, если сесть в тени этого сада с томиком Сарамаго, можно глубже проникнуть в тайну этого писателя, равных которому среди молодого поколения пока не видать.
