Русское евгеническое обществоВ 1920-е гг. во главе с Кольцовым было создано Русское евгеническое общество, в работе которого принимали участие Н. А. Семашко, А. В. Луначарский, Г. И. Россолимо, Д. Д. Плетнев, С. Н. Давиденков, А. И. Абрикосов и др. К работе Общества сочувственно отнесся Горький (отвечавший на вопросы Кольцова для доклада "Родословные наших выдвиженцев"). Благодаря "Журналу" Общества читатели познакомились с родословными А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, К. Бэра, Бакуниных, соратников Петра I. В публичных лекциях Кольцов отмечал "непролетарское" происхождение Ломоносова (Холмогоры были местом ссылки опальных бояр), подчеркивал, что от революций генофонд нации пострадал больше, чем от войн (такие взгляды не вписывались в официальную идеологию советской власти). Широко понимая евгенику, Кольцов включал в нее составление генеалогий, географию болезней, витальную статистику, социальную гигиену и др. Но ядром его евгеники были исследования генетики психических особенностей человека, типов наследования цвета глаз и волос, биохимических показателей и групп крови, роли наследственности в развитии ряда заболеваний, обследование монозиготных близнецов. Говоря о евгенике, он на деле занимался генетикой человека и комплексным биосоциальным изучением человека.
Гонения на ИЭБ
В конце 1920-х началась систематическая осада ИЭБ. Была разрушена система внешних связей и упрощена структура ИЭБ. При ликвидации Евгенического отделения темы и часть штата отошли к Медико-генетическому институту; темы по эндокринологии и патофизиологии дали основу новым институтатам гравиданоуротерапии и эндокринологии; гидробиологическое отделение и звенигородская станция отошли к МГУ; Центральная генетическая станция стала частью Всесоюзного института животноводства. Кольцов не мог смириться только с разгромом блестящего Генетического отделения Четверикова (где работали Б. Л. Астауров, Е. И. Балкашина, Н. К. Беляев, С. М. Гершензон, А. Н. Промптов, П. Ф. Рокицкий, Д. Д. Ромашов, Н. В. Тимофеев-Ресовский и его жена, С. Р. Царапкин). Для его восстановления он пригласил в ИЭБ Н. П. Дубинина. Но репрессии продолжались. Весной 1930 Кольцов был уволен из МГУ. Из-за вмешательства ЦК партии в выборы 1928-31 в Академию наук Кольцов даже не был допущен к конкурсу. Весной 1932, чтобы спасти институт от неминуемого разгрома, ученый написал письмо Сталину, которое передал ему Горький.
Кольцов-исследователь
Продолжая исследования с целью физико-химического объяснения формы живых образований и занявшись анализом формы молекул, Кольцов утверждал, что хромосома в своей основе представляет молекулу или пучки молекул с линейным расположением в них генов (на этой основе в 1903 им был логически обоснован механизм кроссинговера). Кольцов сформулировал матричный принцип воспроизведения "наследственных молекул", на котором построены позднейшие представления о "двойной спирали": последовательный, шаг за шагом, синтез молекулы-двойника на молекуле-матрице (в духе времени он считал субстратом белок, а не ДНК).
Обращаясь к развитию формы от яйцеклетки до организма, Кольцов изучал индивидуальное развитие в терминах силового поля. Трактуя гены как модификаторы единого силового поля организма, он выяснил действительную роль тех эмбриональных зачатков, которые обычно считались бесполезными, и показал, как над каждым зарождающимся организмом работает весь вид в его прошлом и настоящем и в некоторой мере вся биосфера.
Обсуждая вопросы эволюции организмов, Кольцов отверг идею непрерывного прогресса, подчеркнул значение типов Кювье, выяснил значение регрессов, указал на критические стадии действия генов, рассмотрел изменение генотипа при неотениях и построил схему эволюции путем дупликации и дифференциации генов, указывающую возможный способ возникновения новых органов (новой формы).
"Организация клетки"
В 1933 Кольцов был избран почетным членом Эдинбургского Королевского общества, в 1934 был удостоен звания заслуженного деятеля науки РСФСР, в 1935 стал доктором зоологии и действительным членом ВАСХНИЛ. В 1936 Кольцов опубликовал сборник своих работ, относящихся к периоду 1903-1935, "Организация клетки", где представил оригинальную теоретико-биологическую концепцию. Но его возможности в разработке теоретических вопросов биологии были ограничены: в начале века упрощенный дарвинизм Мензбира и Тимирязева подавлял новые экспериментальные направления, а с 1935 Т. Д. Лысенко и И. И. Презент внедряли вульгарный вариант трактовки К. А. Тимирязевым наследственности как физиологической проблемы, свойства целого организма.
Борьба за науку против Лысенко и Презента
Сталинские гонения на генетику активизировались: в апреле 1931 в Комакадемии была проведена дискуссия (репетиция будущих лысенковских атак на генетику), в которой Кольцов впервые возглавил сторонников теории гена. В масштабах страны споры между лысенковцами и генетиками продолжалась в течение всего 1936. В декабре ее кульминацией стала IV сессия ВАСХНИЛ (вместо запрещенного Сталиным московского VII Конгресса генетики, назначенного на август 1937). Кольцов, определявший ход сессии, подверг резкой критике позицию группы Лысенко - Презента. Ответом на его позицию ("заменить генетику дарвинизмом нельзя, как нельзя дифференциальное вычисление заменить алгеброй", "невежество ближайших выпусков агрономов обойдется стране в миллионы тонн хлеба") стали погромные статьи в официальной печати. Кольцов понимал, что дело идет к аресту (он велел Тимофееву-Ресовскому, который в то время работал в Берлине, не возвращаться в СССР, тем самым спас ему и его семье жизнь). Расправа же над самим Кольцовы оказалось отложенной из-за вмешательства западноевропейских ученых и дипломатов.
Ушел не сломленный
В начале 1939 в главной газете страны "Правда" было напечатано письмо "Лжеученым не место в академии наук", в котором в резкой форме подверглись критике старые статьи Кольцова по евгенике. Ученый ответил мужественным письмом Сталину; на комиссии академии, добивавшейся "признания ошибок", держался в высшей степени достойно. Сталин оценил его стойкость: Кольцову была дарована свобода и предоставлена возможность работать в личной лаборатории. Ему была назначена другая казнь: наблюдать, как разрушается его Институт. 2 декабря 1940 Кольцов скончался в Ленинграде, где готовил доклад "Химия и морфология" для 145-й годовщины Московского общества испытателей природы.
Ученый такого уровня и после своей смерти представлял опасность для властей. "Правда" критиковала его уже во времена "оттепели" в 1958, а в 1973 академик Дубинин выпустил книгу "Вечное движение", в которой, сняв вину с партийно-государственных органов и госбезопасности за разгром генетики, обвинил Кольцова за увлечение евгеникой, тем самым возложив на него и других генетиков его поколения ответственность за события тех лет. Тем не менее доброе имя выдающегося ученого постепенно восстанавливалось. В феврале 2000 в Санкт-Петербурге состоялся посвященный Кольцову симпозиум "Генетика народонаселения" - первое признание его евгенических идей.
Наследие Кольцова огромно, он оставил немало учеников, которые продолжили его дело. В 1948 на знаменитой августовской сессии ВАСХНИЛ его ученик И. А. Рапопорт не побоялся выступить против обскурантов-лысенковцев; В. В. Сахаров с риском для жизни негласно готовил генетические кадры; Н. В. Тимофеев-Ресовский восстанавливал в генетике прерванную традицию; Б. Л. Астауров, воссоздавший часть ИЭБ в виде Института биологии развития, которому было присвоено имя Кольцова, боролся за истинное научное сообщество при разрастании новой монополии в биологии - академика Дубинина.
