Интерес к творчеству и личности Фриды почти не с чем сравнить. Миф о революционерке Кало поддерживался на протяжении всего XX века, перейдя и в столетие нынешнее. Ее картины находятся в Лувре, Музее современного искусства в Нью-Йорке, продаются за миллионы долларов. Эта женщина стала одним из кумиров. Голливуд борется за право экранизации ее воспоминаний, по ее дневникам создаются балеты, ей посвящают поэмы и книги. Вместе со своим мужем Диего Риверой, также знаменитым художником, сегодня она является одним из символов Мексики, магниты на холодильник с ее изображением — самый популярный местный сувенир. Фрида стала легендой не только благодаря своим работам — магнетизм ее личности позволял ей создавать искусство из того, во что она одевалась, к чему прикасалась, — из самой себя.На кожаном стульчике сидит девочка в белом платьице и высоких ботиночках, в руках у нее — розы, за ее спиной — сумрак облачного дня. Эта фотография четырехлетней Фриды Кало напоминает сентиментальные европейские снимки начала века. Но это не Европа, это Мексика, мятежная, страстная, жестокая и гордая. Чтобы понять грубую радость мексиканского народа, нужно вспомнить трагическую судьбу индейцев, порабощенных конкистадорами, край, где по кромке залитого солнцем горизонта бредут уставшие женщины в огненных платках, неся кувшины с водой, добытой в мутных источниках сухой мексиканской земли. Жизнь здесь трудная, суровая, поэтому белое платье так контрастирует с реальностью: национальные наряды здешних женщин все больше ярко алых или глубоких синих тонов. Так через какое-то время будет одеваться и Фрида, восприняв в себя весь колорит своего народа.
Фрида — дерзкая. Энергичная. Веселая. Трагичная. Фрида — хулиганка. И вместе со всем этим набором качеств в ее нарядах присутствует нечто царственное. Корсет, ровная спина, расправленные плечи, длинная юбка, волосы туго стянуты и уложены в тяжелый сложный узел, куда вплетены ленты и цветы... Естественно, такой облик диктует и осанку, и определенную манеру поведения. То, как выглядела Фрида, как она одевалась и подавала себя в обществе, было отражением ее личности, сложной и вместе с тем яркой внутренней натуры. Гардероб Фриды, ее костюмы и ткани, которые она всю жизнь собирала, оказались достоянием общественности после ее смерти в 1954 году. С тех пор и но сегодняшний день журнал Vogue регулярно проводит выставку костюмов в музее Фриды Кало в Мехико. В основном, здесь демонстрируются национальные мексиканские одежды — европейская мода была чужда Фриде. «Я считаю, что европейцы и особенно американцы напрочь лишены чувственности, — говорила она. — Они одеваются скучно». Яркие краски блуз, длинные юбки до пят для европейца в самом деле выглядят экзотическим преувеличением, но, на радость фотографам, отлично гармонируют с импульсивным и чувственным внешним обликом Фриды.
Всю жизнь она прожила в Caza Azul — «голубом доме» в Койоакане, что к югу от Мехико. Здесь она родилась в 1907 году и отсюда покинула этот мир. Множество подлинных памятников древней культуры, которые Диего и Фрида собирали всю жизнь, находятся сейчас в саду «голубого дома». Каменные идолы нашли приют под пальмами и кактусами. Тут и там выглядывают индейские маски. Здесь есть даже — редкость для иного этнографического музея — каменная плита с кольцом для игры в мяч — древняя и совсем небезобидная забава мексиканских индейцев: капитан проигравшей команды приносился в жертву богам.
Дом в Койоакане был построен за три года до рождения Фриды на маленьком клочке земли. Толстые стены наружного фасада, плоская крыша, один жилой этаж, планировка, при которой комнаты, выходящие во внутренний двор, всегда оставались прохладными, — все это и сегодня хранит тайну жизни Фриды. Внутри палитры и кисти Фриды лежат на рабочем столе так, будто она только что их там оставила. У кровати Диего Риверы небрежно брошена шляпа, здесь же его рабочий халат и огромные ботинки.
Нет сомнений, что Ривера, несмотря на своеобразный, вспыльчивый характер, на протяжении всех их долгих и очень непростых отношений не переставал любить Фриду. Он писал: «У нее изящное нервное тело и нежное лицо. Длинные волосы, темные густые брови соединяются на переносице. Они похожи на крылья дрозда, а из-под них на меня смотрят два удивительных карих глаза». А вот признание Фриды: «Я люблю Диего больше, чем собственную кожу», — так напишет она в своем дневнике.
Именно Ривера первым подал идею превратить «голубой дом» в музей, нарушив при этом завещание Фриды — не открывать гардероб в течение 15 лет после ее ухода. Возможно, он предчувствовал собственную скорую смерть, а, может быть, понимал всю уникальность внимания к личности Фриды по всему миру, включая интерес к ее нарядам, одеждам, тканям.
Директором музея была назначена Хильда Трухийо. Коробка за коробкой она разбирала ткани Фриды. Разумеется, не все одежды были в безупречном состоянии, кое-что оказалось безнадежно испорченным. В гардеробе преобладали юбки и блузы ярко-синих и красных цветов, ленты, пояса, тканевые цветочные композиции — и при этом ни одного предмета европейского стиля. Одежда, найденная в доме художницы, как бы воскресила облик Кало, давая понять, какой она была: яркой, переменчивой, обожающей нравиться, жадной до событий и влюбленной в мексиканскую аутентику. Это была именно та одежда, в которой запечатлели ее фотографы: Николас Мюрэй на фоне небоскреба в Нью-Йорке, Эдвард Вестон, сделавший знаменитые снимки Кало с мужем, Кало с Троцким, Кало в мастерской у мольберта... Органза, хлопок, фланель, вельвет, шелк составляли вороха коробок, и все было длинное, горящее цветами. Возможно, страсть Кало к ярким одеяниям объясняется происхождением ее матери — она родилась в самом сердце аутентичной Мексики, в Теуантепеке (перешеек между Мексиканским заливом и Тихим океаном), и Фрида с рождения унаследовала от матери своеобразный дресс-код.
Тогда все женщины одевались в resplandores — нечто вроде длинной накидки или шали, покрывающей плечи и голову и создающей для лица подобие рамки, а также quexquemelis — разновидность пончо, прямоугольный кусок ткани, также покрывавший плечи, и обязательно длинная, в пол, юбка, орнаментированная национальными мексиканскими мотивами. В широком ходу были блузы разного покроя и цвета. И при этом все — скрывающее тело до такой степени, что женщина походила на экспонат музея истории костюмов. «Многие считают, что Фрида одевалась так, чтобы скрыть от взоров шрамы на ноге, оставшиеся после страшной аварии, которую она пережила в 18 лет (Фрида попала под трамвай и, полностью изувеченная, провела в постели несколько лет; тогда же она впервые начала рисовать, преимущественно автопортреты), но я думаю, это была ее своеобразная декларация, признание в любви к Мексике, которую она демонстрировала через стиль», — говорит Хильда Трухийо. Похоже, она права. Можно представить себе, как Фрида переживает свое увечье, прикованная к постели, как бесконечно тянется время, солнце обходит дом по кругу, на улицах дребезжат велосипеды, гоняемые детворой, шум улицы и шум дома сливается в общий гул недоступной жизни. День разрезан на часы болезненных, но неизбежных процедур, отдан сопротивлению боли и размышлениям — не в шумном светском обществе, но в одинокой комнате выковывала Фрида свой стиль.
Постоянные операции (только в первый год их было больше десяти), а впоследствии конфликты с мужем, полная обездвиженность, трое детей, которым не суждено было родиться, не сломили ее оптимизма и любви к жизни и к искусству.
Среди нарядов Фриды не было ничего заводского, фабричного, только штучный материал, авторская работа. Вещи из гардероба Кало были куплены непосредственно в Мексике, у женщин, знавших секреты национального ткачества, либо же подарены художнице. Удивительно, но в своих одеждах — тех, в которых запечатлели ее фотографы, — Фрида кажется величественной, властной; на самом деле она была миниатюрной и хрупкой. Некоторые вещи она очень любила, носила чаще всего, и демонстрация ее гардеробной показала, что, например, синяя юбка, в которой Кало позирует на фоне нью-йоркского небоскреба с сигаретой в руке, была изношена изрядно, «побывав» у мольберта и познав бессонные ночи веселых кутежей. А, например, ярко-зеленая блуза, приобретенная Диего Риверой на острове Юкатан, в которой она позировала для обложки журнала Vogue, носит вышитую внизу надпись «Я тебя обожаю».
Излюбленными у Фриды были сочетания красного, зеленого, глубокого синего и золотого цветов, а из элементов — геометрические узоры (ромбы, квадраты) либо орнаменты. Как любая сильная личность, хрупкая Фрида занимала собой все пространство и, появившись где-либо, сразу же притягивала к себе внимание — не в последнюю очередь благодаря одеждам, где она умела расставить яркие акценты. Собственно, свою живопись она распространяла дальше холста, переносила на саму себя, рисуя по себе тканью, как если бы это были краски, и всю жизнь оставаясь таким же предметом искусства, как и ее работы.
